Читать онлайн ««Острые козырьки»: как это было. Билли Кимбер, «Бирмингемская банда» и ипподромные войны 1920-х». Страница 23

Казначеями и мозговыми центрами банды головорезов, орудующей на ипподромах Англии, являются иностранцы Эдвард Эмануаль и Гарчан Харрис, которые финансируют все крупные игорные дома лондонского Вест-Энда и выплачивают значительные суммы денег другим иностранцам, «Банде Сабини», а также «летучему отряду» Скотланд-Ярда, лоббируя тем самым свои интересы.

Гарчаном Харрисом аноним, скорее всего, назвал союзника Эмануэля Гершона Харриса, который тоже происходил из еврейского Ист-Энда.

Письма хранятся среди бумаг столичной полиции в Национальном архиве, и второе, полученное 26 сентября, особенное внимание обращает на коррупцию в полицейской среде, связанную с бандой Сабини. В письмах также содержатся упоминания о нападениях на членов «Бирмингемской банды», включая атаку на Эндрю Тауи в Эпсоме. В ходе полицейского расследования было установлено, что банда на самом деле имеет мало общего с Бирмингемом, так как «в основном состоит из самых отъявленных лондонских преступников». Неудивительно, что полиция пришла к такому выводу, ведь, кроме Кимбера, Тауи и еще нескольких человек, практически никто из бирмингемцев не принимал участия в новой ипподромной войне. Она велась между лондонскими бандами.

Ситуация менялась день ото дня, и время от времени между союзниками тоже возникали споры. Сабини быстро устали от контроля Эмануэля и начали вести себя таким образом, который весьма обеспокоил «Ассоциацию защиты интересов букмекеров и игроков». В протоколе ее заседания, состоявшегося 15 мая 1922 года, сообщается о получении сведений о том, что распорядители Ассоциации начали требовать плату размером в один шиллинг за каждый набор продаваемых ими списков. Через месяц появились новые жалобы, и 4 сентября генеральный комитет Ассоциации единогласно решил отказаться от услуг распорядителей.

В ноябре 1922 года произошло жестокое столкновение в лондонском районе Маленькая Италия. Оно было спровоцировано ссорой Сабини с их давними союзниками братьями Кортези. Беспорядки привлекли внимание прессы. «Бирмингемская банда», напротив, продолжала свою преступную деятельность, но редко попадала на страницы газет. Так, например, о ней упомянули 7 сентября 1922 года, когда «Дерби Дейли Телеграф» сообщила, что Джону Гэннону «предъявили обвинение в воровстве и праздношатании с преступными намерениями во втором ринге ипподрома». Ему было 32 года, и он жил на Франкфорт-стрит в Хокни. Его сопровождали трое других мужчин. На глазах у детектива они все вместе подошли к букмекеру, «не собираясь делать ставку, и растолкали толпу». Ситуация повторилась еще раз, когда Гэннон «сунул руку под пальто сообщнику и попытался совершить карманную кражу».

Гэннона прикрыл букмекер из Эджбестона Уильям Эдвард Томпсон, который заявил, что подсудимый уже девять месяцев работает его помощником и зарекомендовал себя как честный и благородный человек, которому можно доверить крупную сумму денег. Совершенно другую характеристику Гэннону дал бирмингемский детектив, который упомянул, что в 1920 году того осудили за кражу и приговорили к тюремному заключению. После этого подсудимый признался в остальных преступлениях, и ему выписали штраф на 10 фунтов, который можно было заменить десятидневным тюремным сроком.

Остальные бирмингемские гангстеры по-прежнему терроризировали букмекеров. 21 сентября 1922 года «Вестерн Монинг Ньюс» сообщила, что «Ассоциация защиты интересов букмекеров и игроков» в Бирмингеме привлекла к ответственности Томаса Хокинса, который вымогал два фунта у букмекера по фамилии Клоус, пока тот ждал поезда, собираясь отправиться на скачки в Стоктоне. Торговца Хокинса сопровождал второй человек, и, отказавшись платить, «Клоус был сильно избит». Суд приговорил Хокинса к двум месяцам заключения за жестокое нападение.

В интересной статье о разразившейся между лондонскими бандами войне «Ноттингем Ивнинг Пост» от 23 сентября 1924 года заметила, что «Банда молоточников» из Бирмингема «до нынешнего момента вела себя на удивление спокойно и пока держала слово не применять насилие в своей тактике». «Примерное поведение» этой «крупной группировки Мидлендса» объяснялось тем, что ее лидер Тед Льюис обещал ограничить «набеги своих последователей сбором подати» с букмекеров, работающих на скачках в Северной Англии.

Этот человек пользовался огромным авторитетом среди преступников, что подтверждает случай, произошедший в Донкастере. Местные «парни» обокрали, поколотили и сбили с ног одного из влиятельных завсегдатаев ипподромов. Не медля ни секунды, он разыскал главаря «Бирмингемской банды», и через пятнадцать минут ему уже вернули кошелек вместе с находившимися там 25 фунтами.

Через десять месяцев газете пришлось опубликовать извинение перед «известным бирмингемским агентом на комиссионных началах» Эдвардом «Тедом» Льюисом, «весьма уважаемым джентльменом», который никоим образом не связан с упомянутой бандой. Неизвестно, кто именно на самом деле был главарем «Бирмингемской банды», поскольку это, возможно, был не Билли Кимбер.

Есть вероятность, что к этому времени он уже начал терять влияние в Бирмингеме, потому что более десяти лет проживал в Лондоне и переехал на Вест-Энд к братьям Макдональд. Их племянник Брайан Макдональд утверждает, что Кимбер стал партнером «королевы ночных клубов Кейт Мейрик, в клубах которой собирались женщины свободной морали, готовые окунуться в Ревущие двадцатые». Тетушка Брайана, Ада, свидетельствовала, что Кимбер защищал ее от нападок хулиганов, которые пытались заставить Кейт платить им за предоставление «крыши». Имея такие интересы, Кимбер сыграл значительно менее важную роль в новой ипподромной войне, которая началась в 1925 году и которая затронула «Бирмингемскую банду».

Шестнадцатого июня «Дейли Мейл» сообщила, что семерых человек, которые, вероятно, были членами банды, обвинили в нанесении тяжких телесных повреждений Томасу Макдональду. Его «обнаружили в полубессознательном состоянии возле паба, с глубокими бритвенными порезами и травмами головы». Обвинитель заявил, что у него была от уха до губ рассечена щека. Одного из обвиняемых оправдали, но остальных признали виновными в том, что они приехали в Бирмингем, чтобы устроить беспорядки. В их защиту адвокат сказал, что «Макдональд известен в кругах ипподромных банд Мидлендса как суровый боец и агрессор».

Хотя Макдональд и заявил, что работал торговцем и жил в Хокни, на самом деле он был настоящим ипподромным громилой. Он родился в 1882 году и уже в возрасте десяти лет его приговорили к десяти ударам розгами за кражу хлеба. Получив наказание за то, что просто был голоден, Макдональд стал и дальше представать перед судом за сопротивление полиции и игру в азартные игры. В 1907 году его осудили на девять месяцев каторжных работ за причинение тяжких телесных повреждений Уильяму Тули. Кроме того, ему дали еще шесть месяцев в дополнение к этим девяти за нападение на полицейского.

Макдональд часто использовал имя Томаса Макдона. Его приемный сын Джеки Карриган, член суровой, но честной бирмингемской семьи, которая открыла множество легальных букмекерских контор, вспоминал огромный шрам на лице у отчима. Джеки рассказывал мне, что Макдональд, и правда, был очень жестоким человеком, и что шрам от бритвы тянулся через всю его щеку от уха к губе.

По некоторым сведениям, напавшие на него были членами банды Сабини. Если это правда, нападение знаменовало собой новый виток противоборства, потому что никто из членов лондонских банд раньше не отваживался совершать налеты на Бирмингем – даже в разгар жестокой ипподромной войны 1921 года. Впрочем, это маловероятно, так как Сабини к тому времени уже начали терять влияние. Скорее всего, на Макдональда напали бирмингемские гангстеры, связанные с «Бирмингемской бандой».

23 июня 1925 года газета «Йоркшир Пост энд Лидс Интеллидженсер» сообщила читателям имена шестерых нападавших. Ими оказались агенты Мозес Кимберли и Исаак Компстон, профессиональный игрок на тотализаторе Уильям Кимберли и подручный букмекера Чарльз Кимберли. Все четверо жили в районе Бордсли-Грин в Бирмингеме. Еще двое – портной Уильям Уэстон и Уильям Уайтхаус – проживали в Кемп-Хилле.

За два года до этого в статье «Ивнинг Телеграф» от 23 мая 1923 года было указано, что Уильям Кимберли 31 года является агентом на комиссионных началах и обвиняется в нанесении ранений Стиву Гриффину в пабе в Камден-Тауне. Детектив-инспектор Гиллан дал показания о жестоком характере Кимберли и его приспешников, которые были хорошо известными ипподромными бандитами и жили на деньги, добытые у букмекеров шантажом.

Гриффина несколько раз ударили осколком стекла, нанеся ему ранения в шею и запястья. Он был сообщником Альфи Уайта и Альфи Соломона, которые, в свою очередь, считались союзниками Сабини. Вместе с двумя другими хулиганами они некоторое время назад сильно избили букмекера молотком, а затем наставили на него револьвер и несколько раз пнули свою жертву. Похоже, нападение Кимберли было местью за этот случай.